Моей маме...

Сегодня не совсем удачный день...
Чтобы лучше понять почему, я скажу вам, что у моей мамы совсем недавно случился инсульт и сейчас она лежит парализованная и не говорит.
Все, как мы можем сейчас общаться, это знаки, движение рукой, глазами и иногда я читаю ей Библию. А неудача сегодняшнего дня, это то, что с утра маме стало худо...

Знаете, когда человек не ходит и не говорит, то определить что у него болит очень не просто.Поэтому полдня прошло в выяснении:" Мамочка, где у тебя болит?" Затем поиски предполагаемого лекарства и только к вечеру наступило облегчение.
Она сейчас спит, а села писать свою первую статью в свой новый блог и как то само-собой сложились эти строки.

В принципе, я ведь заявила, что буду писать в своем дневнике о том, что мне дорого. А что может быть дороже мамы?...
А она у меня необычная (впрочем у каждого его мама необычная) и вот почему...
Родилась она через 9 лет после Октябрьской революции. Представляете! Еще впереди смута, гражданская война. Никогда я так ясно не представляла время начала жизни моей мамы. Даже когда изучала историю, все эти годы НЭПа были как игрушечные. Они не были ни мамиными, ни моими.

Маме по полной программе досталось увидеть ужасы войны 1941 - 1945 года. А ведь ей было всего 15 лет. Вот она на фотографии. Мама тогда жила со своими бабушкой и дедушкой Масликовыми в городе наших предков Грозный.

Город начали бомбить уже осенью 1941 года. Нефть горит очень страшно, много дыма и копоти. А дети, старшие школьники, и с ними моя мама, тушили горящие нефтяные хранилища, рыли окопы, помогали в госпиталях и еще учились. Школы в тылу не закрывались. Смотрю на эту фотографию, и не верю, что эта лежащая передо мной старая, седая и сгорбленная женщина - эта веселая красавица.

Мама вышла замуж в 19 лет, за молодого, но старше ее на 7 лет лейтенанта.
С ним она встретилась на Сахалине. Но сначала я расскажу вам как мама туда попала.
Весной 1943 года, после окончания ускоренных педагогических курсов, мама решила поехать к своей маме на Сахалин.
Моя бабушка, мамина мама Тоня, была замужем за инженера-нефтяника и работала в НГДУ главным бухгалтером. А мой дедушка Жора был начальником этого НГДУ. Так давно назывались Нефте -Газовые Добывающие Управления.

Перспектива развития этих нефтяных месторождений была очень высокой и здесь требовались специалисты всех мастей.
Конечно ни о каком замужестве мама и не думала, а потому сразу включилась в работу.
Из Грозного на Сахалин мама выехала в начале сентября, на юге еще было тепло и свои теплые вещи мама положила в маленький чемоданчик. Села она в солдатский вагон, где все курили и даже ругались "матом". Проходящий по вагону майор заметил хрупкую и чисто одетую девушку и пригласил ее перейти в офицерский вагон. Там чище и безопаснее, так как в офицерские вагоны садили только по предписанию.

Конечно мама согласилась... А утром она обнаружила, что осталась без чемодана, без документов (они были в сумочке) и без денег. Каждый раз рассказывая эту историю мама плачет, так как плакал пожилой майор, без руки, который пригласил ее в офицерский вагон.
До самого Владивостока офицеры передавали ее как собственную дочь с рук на руки, кормили, поили и покупали ей теплые вещи. Во Владивостоке они посадили ее на самолет (кукурузник) и она благополучно , но без денег приехала к маме.

Мама начала работать в школе рабочей молодежи. Это вечерняя школа для тех, кто днем работает. Вот там она и увидела моего отца.Вот такие были они тогда. Могу представить как их потянуло друг к другу. Папа писал ей очень трогательные записки в стихах. Поженились они мае 1945 года, а уже в феврале 1946 года родилась я. Вот такая "кудряшка"...

Так жизнь военного не принадлежит ни ему ни семье, то легко можно предположить, что вскоре папу перевели в Азербайджан. Мама уже была беременна вторым ребенком, моим братом.

В 1952 году мы прибыли со всем семейством в пыльный и жаркий город Ленкорань, у самой турецкой границы... В стране, которая только 7 лет, как победила в кровавой войне, эпидемии тифа вспыхивали то тут, то там. Особенно в тех районах где жарко и мало воды... Таким местом был поселок Пришиб, куда папа был назначен заместителем командира части по интендантской службе. Так что, тиф не замедлил прицепиться ко мне.

Поэтому в первый класс я пошла на год позже всех, когда мне было уже 8 лет. Я была очень неусидчивым ребенком, однако знания давались мне легко. Я могла делать уроки когда и где угодно, поэтому мама могла позволить себе работать. Конечно, пока я была в школе, а брат в садике, все было хорошо, но когда у меня начинались каникулы, особенно летние... Тут мои фантазии разворачивались вовсю. 

Один раз я подговорила всех перейти мелкую речушку и на острове посредине ее начать играть в "казаки-разбойники". А в горах пошел дождь, плотину размыло, поток грязной и бурной воды ринулся на этот островок. Конечно перейти речку нам уже не удалось, да и вообще нам остался кусочек острова с деревом. Раскидистый тутовник спас всех нас. До сих пор помню, как тащила своего брата на самую низкую ветку и плакала, что он такой толстый...

Ох, и досталось мне тогда. Всем гарнизоном спасали нас. Было страшно и весело одновременно. Потом мама следовала за своим мужем из одного места в другое и настало время, когда я окончила школу. Конечно, поступать решили в Грозненский нефтяной институт. К тому времени моя прабабушка уже умерла, остался только прадедушка Гриша. Но жила с ним моя родная бабушка Тоня (мамина мама) и мой любимый дедушка Жора. Я еще расскажу о нем.

К тому времени подошел час увольнения из Армии моего отца. Поэтому все счастливо поехали в Грозный. Там я поступила на технологический факультет ГНИ, а мама на исторический факультет Грозненского Педагогического Института. Так женщины нашего семейства получили высшее образование.

Карьера мамы после получения высшего образования резко изменила направление. Мама пошла по "партийной линии". Так было практически со всеми, кто благодаря своему образованию и путем своего интеллекта вырывался из гущи огромной массы "коммунистов". И не верьте тем, кто говорит, будто в руководстве компартии даже на городском уровне были одни "недоумки". Не верьте!

В это время мама общалась с элитой компартии ЧИАССР (Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики). Какие это были прекрасные люди! Образованные, интеллигентные, многие из рабочего сословия, но не было среди них откровенных "рвачей", подхалимов, завуалированных коммунистов.

Они все искренне верили, что могут перенести свою революцию на другие страны и народы, чтобы этим народам жилось лучше, как нам в СССР. Ведь они даже не предполагали, как бедно и страшно мы живем. Уже много лет спустя, когда я делала свой последний рывок в карьере (была директором Совместного Предприятия "МАРОС"), один из зарубежных партнеров, будучи по делам в Нижневартовске, сказал мне:" Какие вы счастливые, потому что вы не знаете, как страшно плохо вы живете!" А это было в 1994 году... Чтобы он сказал в 1975?

Когда мы все-таки "узнали" тут такое началось, что действительно стало страшно. Наверное еще многие помнят эти годы как "перестройка".
К этому времени я уже не жила в Грозном, у меня не было в живых папы, я разошлась со своим мужем, но имела очень хорошую работу, которая позволила мне дать сыну отличное образование. И это обеспечило будущее его семье.

В 1994 году мы жили в шикарной квартире в центре Нижневартовска. 4 огромных комнаты, балкон, 3-й этаж. Когда мы перебрались в эту квартиру, утром мой сын не мог найти ни меня, ни маму и потому , встав посреди коридора он кричал во все горло:" Мама, бабушка, где вы?" Как в лесу, честное слово!

Он и сейчас живет в этой квартире со своей семьей: женой и двумя очаровашками-дочками.
На Север мама приехала первая. Сразу после смерти папы. Ей хотелось много работы и не видеть ничего, что бы напоминало папу.
А на следующий 1975 год приехали мы: я , мой муж и 10-ти месячный сын. Думали как многие. ненадолго, а получилось на пол жизни. Из моих 62, я живу на Севере 33.
Приехав на Север мама очень скоро приняла директорский пост в средней школе №1. Это было старое, деревянное здание, где дети учились в три смены. Остро встал вопрос о строительстве полно профильной средней школы типового проекта.

О, это теперь школы и детские сады строят специальные организации: проектировщики проектируют, заказчик заказывает и оплачивает, подрядчик строит.
Директора ни ногой на стройку, пока не пригласят вселяться. А тогда...Тогда мама дневала и ночевала на стройке как заправский строитель. То надо бочки с краской покараулить, чтобы не подменили, то плитку укрыть, чтобы не "стащили", побелку водно эмульсионную согревать, чтобы не перемерзла... И это еще не все. Строительством занималось управление, которое не предназначалось для строительства жилых и социальных объектов. Оно должно было строить промышленные объекты. И мастера у них соответственно были такие же...
А ведь хотелось как лучше, как красиво. Где убеждением, а где и откровенным шантажом удавалось заставить горе-строителей красит стены в коридорах не откровенно зеленой краской, а нежно салатным. Не красит деревянные поручни лестниц, а покрывать их лаком... Только я знаю, сколько выпито литров валерианки и съедено килограмм таблеток за это время...

Теперь школа имеет прекрасный вид и недавно отпраздновала свой юбилей. Но с момента, как мама добровольно в силу своего здоровья оставила директорский пост, и перешла на обычную учительскую должность прошло много времени. Но нет, нет да и ковырнет мысль: "Почему никто и никогда не соберет всех живущих ныне "прошлых" директоров" .
Ведь это благодаря им, сегодня школы достигают высот, получают гранды. Но все закладывалось именно тогда, много лет назад.

Когда случилась беда, эхо разнесло молву по всему городу, и кто только не звонил и не приходил. Спасибо им всем, кто помнит маму требовательной, целеустремленной, нежной, пекущей пироги на свой день рождения... Поедать их всегда собиралась толпа ее бывших и теперешних коллег, собирались до самого этого года.
Мамочка, я верю, что и в следующем году ты порадуешь нас всех! Будь здорова, мама!
Ты выкарабкаешся!
Мы тебя любим!